У берегов Калифорнии
В январе 1814 г. в Калифорнию посылается новая экспедиция на судне «Ильмена». На борту брига находилось 50 кадьякцев во главе с Т. Н. Таракановым. При товарах для торговли состоял приказчик Степан Яковлевич Никифоров, а главным комиссионером на судно был назначен американец португальского происхождения Джон Элиот де Кастро, бывший личный врач гавайского короля Камеамеа I.
Доставив припасы в селение Росс, «Ильмена» двинулась на север, но промысел там оказался неудачен. Пришлось повернуть на юг и провести два дня на Фараллонских островах. Затем партовщики попытались под покровом ночи проникнуть в бухту Сан-Франциско, как то им уже не раз удавалось. И на сей раз партия сумела войти в залив, но вот задержаться там ей не удалось. Следуя отработанной многолетней практике, испанцы выставили караулы у всех источников воды. Пришлось возвращаться. В сумерках поднялся ветер, загуляли волны, две байдарки опрокинулись и кадьякцы, находившиеся в них, угодили в руки испанцев.
В 1815 г. новый губернатор Калифорнии, полковник дон Пабло Винсенте де Сола, получил из Мадрида приказ ограничить торговлю с русскими. Но и без этих указаний действия русских партий вызывали у испанских колониальных властей всё большие гнев и раздражение. Партовщики хозяйничали в Калифорнии, как у себя дома. Особенно наглядно проявилось это в поведении одной таракановский артели, обосновавшейся на островке Сан-Николас.
Ещё в прошлом году Тараканов оставил на этом островке, известном русским под названием «Ильмена» или «Ильменин» (явно, по имени своего судна), некоего Якова Бабина «с несколькими байдарками промышленников кадьяцких к производству промысла». Когда же бриг вернулся сюда,  чтобы забрать добытые шкуры, Бабина на месте не оказалось. Кадьякцы сообщили, что «природные жители острова Ильмена убили одново нашево кадьяцково, за что с теми поступлено Бабиным дерско и бесчеловечно». Позднее стало известно, что ссоры с местными индейцами-габриелино довели вспыльчивого Бабина до бешенства. Во главе своих партовщиков он учинил на острове форменную резню, перебив практически всех мужчин племени и захватив в рабство их женщин и детей. Подобное поведение вряд ли было одобрено Таракановым и не только из соображений гуманности. Дело в том, что он имел чёткое предписание главного правителя о переселении обитателей «Ильменина островка» к стенам форта Росс для обеспечения новой русской колонии рабочей силой. Теперь перемещать было практически некого. Недовольство выразил и А. А. Баранов. В мае 1815 г. в письме к И. А. Кускову он требовал напомнить Тараканову об этом происшествии, а самого виновника советовал «пожурить» за совершённый им «поступок бешенства». Стоит отметить, что поведение Якова Бабина вызвало, под конец, возмущение и его собственных подчинённых. По их жалобе он был разжалован в матросы и получил «строгий выговор» за свои подвиги на Сан-Николасе. Впрочем, и после этого виновным себя он не считал и в оправдание утверждал, «что будто делали то кадьяцкие в отмщение за убийство кадьяцково и что он не в силах был удержать».[35]
Между тем, в сентябре 1815 г. «Ильмена» приблизилась к Сан-Луис Обиспо, намереваясь заправиться водой, но местные власти отказались принять судно. Тогда 21 сентября бриг подошёл к Рефугио близ Санта-Барбары. Элиот де Кастро и капитан Вордсворт сошли на берег, но вынуждены были вернуться на борт судна после угроз сержанта Хуана Ортеги. На следующий день комендант Санта-Барбары дон Хосе де ла Герра-и-Норьега выслал на побережье пять солдат. Вернувшись через пару дней они доложили, что русское судно отплыло от калифорнийских берегов. Тогда де ла Герра, приободрившись, выслал на побережье уже 14 солдат. Им было приказано захватить всех чужаков, кто встретиться им на пути, «и даже лодку, если то возможно будет сделать».
25 сентября Водсворт и Элиот сошли в тот день на берег в бухте Рефугио у мыса Консепсьон. С ними была артель в 22 человека. Они намеревались забить пасущийся тут скот. Отряд расположился на берегу, но был внезапно атакован испанскими кавалеристами. Конница ворвалась в лагерь, как привыкла налетать на стойбища кочующих индейцев. Всадники, вооружённые пиками и арканами, ловили мечущихся в суматохе людей, волочили их по земле за своими конями, гнали прочь от спасительного берега. Капитан Водсворт едва сумел бежать. Он успел броситься в воду, столкнул ялик и спасся вместе с тремя гребцами. В них стреляли, но промахнулись. В руки испанцев попали сам Элиот де Кастро и ещё несколько человек[36]. Уцелевшие после нападения партовщики добрались до «Ильмены». Обязанности комиссионера теперь уже открыто принял на себя Антипатр Баранов.
После погрома у мыса Консепсьон остатки партии и бриг направились к форту Росс. При входе в бухту Бодега 3 ноября 1815 г. судно потеряло фальшкиль. Пришлось задержаться для починки вплоть до апреля 1816 г., когда И. А. Кусков решил отправить бриг на Ситку с грузом соли и пшеницы. Всё это время Тимофей Никитич и его спутники из числа «начальства» жили на берегу вместе с Кусковым. На борт судна он и Степан Никифоров поднялись лишь когда Водсворт дал сигнал к отплытию. Иван Александрович попрощался с Таракановым, передал ему необходимые бумаги и вернулся в Росс. Капитан приказал поднять якоря и бриг, подгоняемый свежим северо-западным ветром, покинул берега Калифорнии. Талакани возвращался на Ситку.
Вечером руководители экспедиции собрались в капитанской каюте, чтобы поздравить друг друга со счастливым завершением трудного похода. Завершение его следовало хорошенько отметить. Стемнело. Служитель Балашов спросил свечей. В каюте их не нашлось и Водсворт спустился поискать их в трюм. Вскоре он крикнул оттуда, требуя огня.
«Слишком опасно жечь там хоть что-либо, — отвечал ему осторожный Тараканов, — ведь в трюме сложен порох».
«Никакой опасности больше нет, — с мрачным юмором отозвался капитан, — порох уже под водой».
Спустившись к нему, вся весёлая компания при колеблющемся свете свечей и факелов увидела, что Водсворт совершенно прав — в корпусе открылась течь и трюм быстро наполнялся водой.
Команду подняли по тревоге. Пустили в ход обе имевшиеся помпы. Воду выкачивали вместе с пшеницей. Драгоценное зерно летело за борт в струях трюмной воды. Когда положение несколько улучшилось, за дело взялся корабельный плотник. При осмотре обнаружилась сильная течь по левому борту. Под неё подвели пластырь из парусины. Ночь прошла в неустанных трудах. Поутру решили сменить курс. Тараканов поинтересовался у капитана, что он намерен предпринять для предотвращения несчастья. Однажды он уже пережил кораблекрушение и ему не хотелось бы обогащать свой опыт в этой области. Он вообще предпочёл бы вернуться в Росс. Но на эти слова Водсворт возразил: «Это невозможно. Мы слишком удалились к западу. К тому же в Калифорнии нам толком не починиться. Нет иного выхода, кроме как идти с попутным ветром к Сандвичевым островам».
Такое решение вызвало у русских возражение, но после долгого спора они были вынуждены согласиться с доводами капитана. В конце концов мореходом был он.
«Мы отдаёмся в ваши руки, чтобы спастись от неминуемой гибели», — торжественно заявил американцу Тараканов от имени всей команды.
« Well, — отвечал шкипер, — при благоприятном ветре мы в 12 дней достигнем островов».
Оставалось только положиться на его опыт.[37]
Примечания
[35] Истомин А. А. Русско-индейские контакты в Калифорнии в свете новых данных // Американские индейцы: новые факты и интерпретации. – М., 1996. – С. 37-38; ОР РГБ, ф.204, к.32, д.18, л.1-2.
[36] Ogden A. The California Sea Otter trade, 1784-1848. - Berkley & Los Angeles, 1941. Р. 62-63; ОР РГБ, ф. 204, к.32, д.37, л.1-2об.
[37] Pierce R. Russia’s Hawaiian Adventure, 1815-1817.- Berkley & Los-Angeles, 1965. – Р. 95-96.
Источник: ЗОРИН А.В. «Первопроходец Тимофей Тараканов»
Продолжение
Источник: http://america-xix.org.ru/library/zorin-tarakanov/ | 
